El corresponsal del diario ruso "Kommersant" I. Barabánov cuenta sobre los que combatieron contra las tropas ucranianas en Debàltseve. Habla de más de ocho hombres de 20 a 23 años, nacidos en diferentes lugares de Rusia, pero que tienen algo en común: llegaron al territorio de Ucrania desde la ciudad N,  donde está estacionada la unidad militar N de la brigada de infantería N. Hasta hace poco, todos prestaban allí servicio militar como profesionales de contrato. Aparecieron en Donbás después del 20 de enero, cuenta el periodista, "encontrándose como si estuvieran en una comisión de servicio indeterminada. Los comandantes no estaban en contra, al contrario, celebraron esta iniciativa apasionada, explicándoles por qué hay que ir justamente ahora y justamente a estos lugares a defender la patria". Resulta muy ingeniosa la forma de describir cómo militares profesionales pueden interrumpir - en grupos - su servicio efectivo para ir a cumplir con su deber patriótico en el extranjero, por lo visto, llevándose sus armas con municiones, sólo quitándose signos de identificación de su uniforme.

"No se iban a Donbás como pequeña unidad militar sino en grupos de tres personas, que es tripulación de un vehículo de combate", prosigue el periodista, sarcástico o no.

"para cumplir misiones de combate … van los que saben de verdad cómo se hace guerra. Después de cumplir la tarea planteada, se retiran y en la población ocupada entran milicianos locales a las comandancias y los puestos de control. Una vez que llegan los periodistas, los milicianos locales están muy dispuestos a contar sobre su pasado como mineros de la zona. En algún momento uno de veras está a punto de creer que, para hacer guerra a la «junta» [de Kiev] se han levantado exclusivamente los locales, pero luego de repente a alguien se le escapa:

— Detrás de aquel escorial están los buriats [una etnia mongólica de Siberia].

— ¿Qué clase de buriats?

— Vamos... Los indios de Donbás.

Todo el mundo sonríe, pues todo el mundo lo entiende."

El periodista comenta que existe la probabilidad de que después de la conquista estratégica de Debáltseve el alto el fuego acordado en Minsk se cumpla generalmente. Hasta que a alguien no se le ocurra que hay que conquistar algun centro más. "Entonces en todas las unidades militares por todo el país grande volverán a ponerse activos los «oficiales políticos» contando cuán importante es ayudar al Donbás amante de la paz contra una agresión del Occidente. Sin forzarle a nadie a nada, sólo sobre una base de voluntariedad."

Sumamente significativo es lo que dijo un soldado "voluntario" ruso al periodista, cuando éste le preguntó sobre cuál era su interés propio: "Nos han explicado que aquí ayudaremos a detener la guerra". Se nota que el "voluntario" ha tomado su propia decisión conscientemente: es porque alguien se lo explicó, había que tomar armas e invadir un país vecino. No hay otra forma de preservar la paz.

En su guerra "híbrida" contra Ucrania, que en realidad es contra la democracia - en el interior de Rusia, en su vecindad, en Europa y en el mundo, Putin en su componente propagandística, si no ha obtenido una victoria final, está teniendo un éxito aplastante.

В пампасах Донбасса

Специальный корреспондент “Ъ” Илья Барабанов о тех, кто воевал под Дебальцево

19.02.2015, 20:15

20-летний Миша родился в Екатеринбурге, 21-летний Леша — в Моздоке, Артему 22 года, он из Славянска-на-Кубани, а Диме — 23, он из Владикавказа. А еще ребята из Читы, Норильска, Улан-Удэ.

Всех их на первый взгляд ничто не объединяет. Но общее все же есть — город N, войсковая часть *****, N-ская отдельная мотострелковая бригада.

До недавнего времени все они проходили там контрактную службу. Еще в декабре и январе вешали в профайлах социальных сетей совместные фотографии из части, минувшим летом — с учений рядом с БТР. А еще — в красивой форме перед зеркалом.

Но две-три недели назад все изменилось, и вот уже двое сослуживцев без знаков отличия обнимаются на одной из площадей Горловки, другой в той же социальной сети размещает фотографию, где трое молодых ребят сидят на броне где-то на дороге на Дебальцево. Третий — кадр с застрявшим в окопе дээнэровским танком — главной достопримечательностью на въезде в разрушенный Углегорск.

На войну они попали уже после 20 января, когда в Донбассе возобновились активные боевые действия. Тут они вроде как в бессрочной командировке. Командиры были не против, наоборот, порыв они приветствовали, рассказав, почему именно сейчас и именно в эти места надо поехать родину защищать.

Уходили они в Донбасс не подразделением, а группами по три человека — экипаж боевой машины. Теперь, оказавшись без связи, они у меня интересуются судьбой своих друзей, спрашивают, живы ли они. На месте их также распределили в разные уже сформированные подразделения армии ДНР.

Логика военных действий в последние месяцы достаточно проста: на выполнение боевых заданий со стороны то ли самопровозглашенных республик, то ли «отдельных районов Донецкой и Луганской области» (как написано в Минском соглашении) выезжают те, кто действительно умеет воевать. Они решают поставленную задачу и отходят, а в занятый ими населенный пункт, в комендатуры и на блокпосты встречать журналистов заступают уже местные ополченцы, с готовностью рассказывающие о своем шахтерском прошлом. В какой-то момент можно и правда решить, что на войну с «хунтой» поднялись исключительно местные, но потом кто-то проговаривается:

— За тем терриконом буряты стоят.

— А что за буряты?

— Ну... Донбасские индейцы.

Все улыбаются, все всё понимают. В последние дни перед окончательным штурмом Дебальцево, чтобы лишний раз не светить «бурятов», журналистам постарались максимально закрыть въезд в Углегорск, откуда развивалось наступление внутрь котла. Спустя пару дней после штурма, когда Дебальцево окончательно «зачистят», на блокпосты выставят шахтеров, а журналистам снова будет открыта дорога.

Про стратегическое значение Дебальцево в последние дни было сказано много — это и прямая дорога, связывающая Донецк с Луганском, и крупнейший железнодорожный узел, и важная с артиллерийской точки зрения высота. Про то, сколько сот человек с обеих сторон погибло за время растянувшегося почти на месяц штурма, мы узнаем не скоро.

После взятия Дебальцево линия фронта в очередной раз «выровнялась». Не исключено, что достигнутое в Минске соглашение о перемирии теперь будет местами выполняться, огонь прекратится совсем или хотя бы чуть стихнет на месяц или два, пока кому-то не придет в голову, что самопровозглашенные республики не могут дальше жить без Мариуполя, Артемовска или Лисичанска. Тогда в воинских частях по всей большой стране вновь активизируются «политруки» с рассказами о том, как важно помочь свободолюбивому Донбассу от агрессии Запада. Никакой принудиловки — только добровольцы.

И Миша, и Леша, и Артем, и Дима перед отъездом подписали рапорты об увольнении. Если кому-то из этих ребят при штурме Дебальцево очень сильно не повезло, то не повезло добровольцу, который к моменту своей смерти к той войсковой части и той бригаде точно не имеет никакого отношения.

И напоминает все это гражданскую войну в Испании. Добровольцы из СССР ехали туда с «нансеновскими паспортами» или документами одной из европейских стран. Добираться было сложней, да и псевдонимы были совсем другие: будущий маршал СССР Родион Малиновский был не «Моторолой», а полковником — «колонель Малино».

Военный советник Ян Берзин мог погибнуть под именем генерала Доницетти, но в итоге был расстрелян в 1938 на полигоне «Коммунарка».

Илья Эренбург в книге «Люди, годы, жизнь» вспоминал: «В 1943 году на КП возле Гомеля я увидел командующего армией генерала Батова. Мы говорили о предстоящем наступлении. Вдруг кто-то крикнул: “Фриц!” — показались вражеские самолеты. А генерал и я смеялись: в Испании наши военные советники носили различные имена — Валуа, Лоти, Молино, Гришин, Григорович, Дуглас, Николас, Вольтер, Ксанти, Петрович. Павлу Ивановичу Батову почему-то досталась фамилия Фриц».

— Вас отправляли на учения в Ростовскую область или прямо сказали, что едем воевать на Украину?

— Сразу сказали. Сам видишь, что эти твари делают, все сюда просились. Я в армии служу не для того, чтобы учиться шить и копать.

— А «командировка» надолго или бессрочная, пока не отзовут?

— Пока сами не уедем. Я хочу либо до конца войны, либо до последнего вздоха воевать.

— А тебе самому это зачем? — спросил я одного из них.

— Нам объяснили, что мы поможем остановить тут войну,— был мне ответ.

Но, сидя на броне, войну остановить нельзя. Войну можно остановить, только если все слезут с брони и вернутся домой, хотя бы в свою страну из соседней.

P. S. Автору известны полные имена и фамилии всех героев текста, но редакция не считает правильным их пока публиковать.

Илья Барабанов

Z <http://www.kommersant.ru/doc/2671088>